Крымск перебрался в высотки

Чем живет город через десять месяцев после наводнения

В Крымске на днях начался суд над чиновниками, не оповестившими горожан о надвигающемся наводнении. Первое слушание назначили между майскими праздниками — видимо, опасаясь наплыва разъяренных масс. И зря: спустя почти год после трагедии быт интересует крымчан намного больше возмездия.

Дарья Данилова

Нравится — заплати!

Если вам понравится этот текст, то вы сможете поблагодарить автора нажав на эту кнопку.

14 мая 2013, №18-19 (296-297)

размер текста: aaa

— Вам не переулок Дивизионный нужен, а улица, — машет рукой в другую сторону старичок в белой майке.

Мы кружим среди однотипных белых двухэтажек. В новом микрорайоне Озерки сплошные Дивизионные — улица, переулок, еще один переулок. Строить Озерки — три высотки и двадцать одну многоподъездную двухэтажку — начинали для военных. Отсюда и топонимика. Когда случилось наводнение, ключи от квартир получили те, кто потерял кров, а военные остались с носом. Для них теперь строят многоэтажку в другом микрорайоне для подтопленцев — Надежде. Там над названиями тоже думали недолго: единственная улица из четырех домов так и называется — Надежды.

И в Озерках, и в Надежде атмосфера затянувшегося новоселья: необжитые дворы, чистые подъезды и полное отсутствие инфраструктуры — магазины пока только обещают открыть. Оба микрорайона построили на возвышенностях в стороне от города — на всякий случай. Квартиры в них дали тысяче семей. Одни сменили избушки на хоромы с удобствами, другие после просторных коттеджей теснятся на положенных по норме 18 метрах. На прежнем месте жительства и те и другие теперь выращивают огурцы и петрушку. В новых квартирах заводят разве что фикусы в горшках и попугаев в клетках.

Трагедия постепенно уходит из города. Даже процесс над чиновниками, не предупредившими людей, вызывает в Крымске весьма сдержанный интерес: ни толп у здания суда, ни демонстраций. В городе говорят: люди просто устали. Наводнение пережили не все, но еще больше оказалось тех, кто не смог сохранить себя, когда вода схлынула.

— Когда случилась беда, все были в непонятках, — объясняет мой случайный собеседник Антон. — Но главный геморрой начался потом: надо было восстанавливать город, возвращаться к обычным делам, иначе крышняк ехал. Работы оказалось столько, что люди не выдержали. Многие сменили работу, а некоторые вообще уехали из Крымска. Некоторые стали выпивать.

По городу и не скажешь, что кто-то здесь еще живет прошлогодними событиями. Крымчане пьют воду из-под крана, не боясь дизентерии, грязь и ил лежат там, где им положено лежать, а о наводнении напоминает только ватерлиния на кирпичных домах. Разве что новенькие иномарки на дорогах слишком уж бросаются в глаза.

— Шесть с половиной миллиардов рублей мы выплатили в виде компенсаций, — перечисляет глава Крымского района Анатолий Разумеев. — Шестьсот пятьдесят миллионов пошло на восстановление социальной инфраструктуры: ремонт школ, больниц, садиков. И еще полтора миллиарда потратили на строительство квартир.

Разумеев работает главным в районе уже девять месяцев. Свой пост он занял через месяц после трагедии, придя на смену арестованному Василию Крутько. Сначала исполнял обязанности, а в декабре выиграл районные выборы.

— А могли кому-нибудь дать квартиру, но не предоставить на нее документы? — спрашиваю я.

— Причина, по которой граждане могут не получить документы на жилье, одна: если одного из собственников нет в городе и он не может расписаться в получении квартиры.

Вопрос о документах всплывает неспроста. Час назад на Дивизионной улице мы все-таки нашли нужный дом.

— Может, выйдем на улицу? Там солнышко, — предлагаю я прямо с порога: персиковые обои окутывают квартиру с несчастливым тринадцатым номером непролазной тоской.

— Я не могу, мне плохо, грудь давит… — едва выговаривает ветеран на диване. Из-за большой подушки видны только ноги в серых штанах. Жена Людмила бежит на кухню и возвращается со стаканом воды.

Абраму Захаровичу 86 лет. Людмила нежно зовет его Николаем. Он всю жизнь работал электриком. Во время войны побывал узником немецкого лагеря, партизаном и солдатом. Раньше все эти вехи висели орденами на его выходном пиджаке. Стаклинский надевал его по праздникам и на парад 9 Мая. Когда в ночь с 6 на 7 июля старый домик Стаклинских залило водой, пиджак раскис и потерял форму — как и его хозяин. Любимый пиджак вместе с остатками дома перекочевал на свалку, а очищенные от ржавчины и ила награды лежат в синей картонке из-под мобильника. Абрам Захарович теперь тоже по большей части лежит.

— Он был здоров! — бойко доказывает Людмила. — Когда нас в интернат поселили, я сама за ним бегала, еле успевала. Все поражались! А вот это его подкосило…

«Это» — квартирный вопрос. Когда саманный домик Стаклинских сложился внутрь, им пообещали сертификат на жилье. Хотели купить квартиру поближе к центру Крымска и больнице: у Абрама Захаровича уже тогда была сердечная и почечная недостаточность. Через месяц пенсионеров огорошили: «Вас поставили на капитальный ремонт». Местный чиновник успокоил Абрама Захаровича: «Вы еще нас переживете!» Ветеран перенервничал и слег.

Через полгода Стаклинским все-таки дали квартиру в Озерках — на отшибе, но все лучше, чем жить в пансионате. На радостях местные власти пообещали помочь ветеранам с мебелью.

— Когда нам давали квартиру, по телевизору сказали и в газете написали: мол, инвалиду войны глава Разумеев предоставляет мягкую мебель. Вы знаете, откуда нам ее привезли? Из затопления! — Людмила явно начинает закипать. — Привезли какой-то шкаф, черный, как гроб, с дыркой посередине. Я как глянула! Вынесли в коридор — люди кричат: убирайте отсюда, кому оно надо? Потом привезли кровать — ни шурупов, ни матраса, тоже бэушная. Я потом еле выпросила, чтобы все это забрали обратно.

— В результате звонит помощница главы Богданова: «Вы столько получаете пенсии, вам не стыдно просить эту мягкую мебель?» Мне не нужны подачки! — Немощность Абрама Захаровича как рукой снимает. — Я и при советской власти ничего не просил. Все у меня было, собственными руками дом построил.

— Это унизительно, нас выставили попрошайками. Ведь мы не просили!

— Мне плохо... воды… — поникший Абрам Захарович приваливается к спинке дивана, пока жена снова бежит на кухню.

Кровать и диван Стаклинские купили за свой счет. На кухонный гарнитур до сих пор не решаются: боятся потерять квартиру так же внезапно, как и получили. Несмотря на то что в Озерках они живут с февраля, документов о собственности им до сих пор не выдали. Судя по платежкам ЖКХ, квартирой владеет незнакомая им женщина. На просьбу выдать бумаги Людмиле уже третий месяц говорят: «Приходите завтра».

P.S.

После беседы с корреспондентом «РР» глава района Разумеев пообещал разобраться в ситуации Стаклинских. Вскоре домой к пенсионерам приехала дама из администрации и пообещала оформить все документы на квартиру.